Господи, как же давно я не была в театре!.. В настоящем, русском театре… И жизнь щедро вознаградила меня за это длительное воздержание… Вчера я побывала на вахтанговском спектакле «Дядя Ваня» в постановке Римаса Туминаса.
Знаете, этот долгий перерыв без театра вылился даже в некоторый начальный шок. Я, подсевшая в последние годы на хорошее кино, отвыкла от особой театральной эстетики. С её несколько гипертрофированными интонациями, позами и движениями. И громкими голосами.
Но уже через несколько минут я была полностью захвачена магией драматического театра в его лучшем воплощении.
Три часа спектакля пролетели для меня, как один миг…
Приятно поразило присутствие англоязычных зрителей в зале (спектакль шёл с английскими субтитрами). Кстати, потом я подслушала на выходе после представления их восхищённые отзывы.
Очень обрадовал и тот факт, что спектакль шёл в даунтауне, и у меня было достаточно времени потом на пути домой, чтобы под покровом прекрасной летней торонтовской ночи смаковать послевкусие этого, не побоюсь этого слова, гениального спектакля.
В этой постановке вахтанговцев прекрасно всё – и режиссура, и талантливейшие актёры – Сергей Маковецкий, Владимир Симонов, Анна Дубровская, Людмила Максакова и другие, и скупые декорации, позволившие сфокусироваться на действе, и музыка, превосходно поддерживающая нерв спектакля.
Это был мой, пожалуй, первый опыт встречи с обожаемым мной Чеховым в зрелом возрасте. Все прошлые контакты состоялись, когда я была юной, наивной и малоопытной.
И это было что-то, ребята…
Чехов очень глубоко показывает отчаяние и внутренний надлом человека, встретившегося с бессмысленностью своей жизни. С тем, что, в общем-то, жизнь уже прошла и вряд ли сбудутся юношеские мечты…
Эту глубину я просто не могла, не в состоянии была ощутить, когда мне было 20. А сейчас – могу. И это просто рвёт крышу…
Конечно, странно слышать слова о полном жизненном фиаско от 47-летнего дяди Вани мне, 49-летней, которая только вот недавно, наконец, начала совершенно новую и лучшую жизнь. Но в чеховские времена 47 лет – это действительно был почти конец жизни.
Особенно меня зацепило то, что, при всём том, что ему ужасно обрыдла его постылая и никчёмная жизнь, он с возмущением и невероятной агрессией (такой, что даже пытается убить зятя) отвергает предложенный Серебряковым план продажи имения.
А ведь это как был шанс для него изменить своё опостылевшее существование… Но дядя Ваня отвергает эту возможность, по вековой русской традиции возлагая ответственность за своё счастье на других, на условного «барина» или «царя».
Серебряков ему, видите ли, жалованья не прибавлял и не интересовался, как ему живётся. А должен был, по внутреннему дяди Ваниному закону…
Как же хорошо Маковецкий-дядя Ваня это сыграл!
Ведь в его дядю Ваню влюбляешься с первых минут пьесы и именно поэтому так близко и остро чувствуешь и переживаешь его боль… Боль умного, порядочного и, безусловно, хорошего человека, который одной рукой стремится вылезти из этого ужасного обывательского болота и обрести хоть какой-то смысл своего существования, а другой с такой же силой и страстью запихивает себя обратно.
Вечный и нерешаемый экзистенциальный конфликт…
А Сонина манифестация веры… пробрала меня до мурашек… о том, что надо жить и терпеть, в смиренной надежде когда-то, в другой жизни, увидеть небо в алмазах… э-эх…
Тем, кто хочет понять «загадочную русскую душу», в том числе и свою собственную, нужно читать и смотреть Чехова. Он это прочувствовал и описал так, как никто… а вахтанговцы это потрясающе и точно сыграли…
Государственный Академический Театр имени Евг. Вахтангова, браво!!! Я аплодирую вам стоя!
Спасибо за этот праздник души, который вы привезли нам в Торонто!
